Последнее слово Ходорковского. Без сокращений

- Ваша честь, уважаемый суд, уважаемые присутствующие, я - патриот России. Именно поэтому смотрю на происходящее вокруг ЮКОСа, на моих партнеров, на меня лично, в первую очередь, с точки зрения интересов и ценностей моей страны. Давайте вспомним, как все началось. Почти два года назад в больнице арестовали моего друга Лебедева. Я остался в России после ареста Платона, хотя друзья и адвокаты мне категорически рекомендовали этого не делать. Я поступил так, потому что люблю Россию и верю в ее будущее как сильного и правового государства. Хотя я сделал сознательный выбор в стране и ни от кого не скрываться, полтора года назад вооруженные люди в масках арестовали меня. С тех пор держат под стражей, отказываясь выпустить под залог, под поручительство десятков самых уважаемых граждан нашей страны, выдающихся писателей, ученых, общественных деятелей. Год назад началось планомерное и последовательное уничтожение ЮКОСа. Всей стране известно, как, кем и почему было организовано скандальное дело ЮКОСа. Его затеяли определенные влиятельные люди с целью забрать себе самую процветающую нефтяную компанию России, а точнее - доходы от ее финансовых потоков.

Когда говорят, что дело ЮКОСа привело к укреплению роли государства в экономике, это вызывает у меня лишь горький смех. Те люди, которые заняты сегодня расхищением активов ЮКОСа, не имеют никакого реального отношения к государству российскому и его интересам. Это просто нечистоплотные, своекорыстные бюрократы, и больше никто. Вся страна знает, почему меня посадили в тюрьму. Чтобы я не мешал разграблению компании. При этом люди, организовавшие гонения на меня лично, пытались напугать власть и общество моими мифическими политическими амбициями. Они откровенно вводили в заблуждение президента, других представителей высшего политического сообщества страны, российское общество в целом. Убежден - в нашем глобальном прозрачном мире нет ничего тайного, что со временем не станет явным. А суд истории все расставит по своим местам. Ни для кого не секрет, что сфабрикованные в отношении меня и других руководителей ЮКОСа уголовные дела сослужили плохую службу отечественной экономике. В шесть раз возросло бегство капитала из страны, было подорвано доверие инвесторов - российских и зарубежных - к нашей родине, как к объекту инвестиций. Пусть полнота ответственности за это ляжет на тех, кто проектировал мой арест и сейчас пытается надолго отправить меня в лагерь.

Весь мир знает, что спланированное отдельными представителями доморощенной криминальной бюрократии “дело Ходорковского” нанесло большой удар по репутации России, российской власти. …. людей, которые решили во что бы то ни стало присвоить основные предприятия и активы ЮКОСа, ничто не могло остановить. Это прямой ущерб, который они нанесли и каждый день наносят нашей стране, нашей государственности. Всей России известно, что органам прокуратуры так и не удалось доказать ни одного из предъявленных мне обвинений. Попытки приписать мне какие бы то ни было преступления обернулись откровенным фарсом. Даже свидетели обвинения фактически дали показания в мою пользу. Сейчас суду представлены все документы, допрошены все свидетели. И что же мы видим в итоге? Два года обысков, допросы сотен, если не тысяч сотрудников, захват заложников путем ареста ни в чем не повинных людей, в том числе и женщин с маленькими детьми. И обвинение так и не смогло найти ни одного документа, ни одного факта, ни одного показания, которые бы подтверждали наличие неких тайн в противозаконных планах, зловещих секретных указаний, подпольных совещаний, то есть ничего, что говорило бы о преступной деятельности, о существовании организованных групп в криминальном смысле этого слова. Также нет ни одного, подчеркиваю - вообще ни одного! - документа, равно как и ни одного свидетельского слова, которые указывали бы на мои противоправные действия. Или на получение нами с Платоном средств из криминальных источников. Два года бесчеловечных трудов прокуратуры - и нулевой результат. Что есть? Легальные, публичные документы о собственности, о публичных официальных сделках, о гражданско-правовых спорах, протоколы официальных производственных совещаний, которые легко было получить, в минимальной степени владея Интернетом. Что еще обвинение явило российскому обществу на меня? Никем и ничем не подтвержденные измышления прокурора, свидетельствующие только об их собственном криминальном мышлении. Мне просто не от чего защищаться в независимом суде. То, что доказано этими публичными документами компании, а именно нормальная, устойчивая производственная деятельность с целью производства продукции и оказания услуг в получении законной прибыли, ненаказуема, а наоборот, приветствуется во всех странах с рыночной экономикой. И разумеется, официально приветствуется в России. Чтобы убедиться в этом, достаточно познакомиться с выступлениями нашего президента за последние пять лет. То, что напридумывали прокуроры об организованных группах, преступных намерениях и так далее, ничем и никем не подтверждается вообще. Суду фактически предлагается сказать, что само создание или владение успешным бизнесом - есть доказательство преступления. Можно … и так. Но это, во-первых и в главных абсолютно незаконно, а во-вторых, противоречит нормальному вектору развития страны. Оспаривать дешевое криминальное чтиво, скроенное группой литераторов из прокуратуры, закон не приветствует. В своем вступительном слове я обещал доказать незаконность обвинений, что и сделал с помощью моих адвокатов, хотя и не был обязан, исходя из нашей, пока не отмененной Конституции с установленной в ней презумпцией невиновности. Хочу сейчас сказать уже не о законности, об этом сказали адвокаты, а о справедливости к категории, которая всегда была и остается важнейшей для России, для российского народа. Я обойдусь без ссылок на документы. Эти ссылки звучали в речах защиты и будут в письменном тексте моего выступления. “Апатит”: обвинение утверждало, что акции “Апатита” были похищены, то есть получены без оплаты. Все документы, представленные суду, недвусмысленно говорят об обратном. Государство получило за этот пакет цену, которую само оно, государство, установило. Почему такая цена, а не другая? Вопрос не к нам, а к государству. Хотя своя версия ответа у меня есть. “Апатит” в то время лежал в руинах. И был постоянным источником социальной напряженности для региона. Поэтому власть была счастлива отдать предприятие собственнику, который спас бы “Апатит” и предотвратил бы голодный, холодный бунт его работников. Нам удалось сделать и то, и другое. Документы подтвердили, что и деньги на инвестиции инвестором были внесены. А возвращены, и то частично, … частным предприятием “Апатит”. Причем, возвращены публично, с отражением в отчетах, утвержденных его Советом директоров, общим собранием. Государство цену получило полностью, и с этим никто не спорит. Компания “Апатит”, на которой и лежала обязанность строить, закупать, проектировать, то есть осваивать инвестиционные средства, исполнила или превысила показатели, указанные в условиях конкурса, и по объемам производства, по сохранению численности работников предприятия, по сохранению производственной базы, по социальной программе с меньшими затратами и за счет иных мероприятий, чем было указано в инвестиционной программе. Это принесло прибыль акционерам, доходы региону и государству, стабильную зарплату рабочим. За предотвращение социального взрыва вообще-то ордена дают, а не дела возбуждают. И сегодня это успешно работающее, процветающее предприятие. Институт “НИИ…” - та же самая природа обвинения и те же самые неувязки. Опять государство само принимает решение о цене продажи. Цена государству полностью уплачена. Суд все бумаги видел. При этом цена полностью справедливая, если исходить из политических и экономических реалий тех лет. Само частное предприятие АО “НИИ…” принимает решение изменить направление и сроки использования денег инвестора. Опять же, принимает такое решение публично, с отражением в отчетах, утвержденных Советом директоров и общим собранием. Оно возвращает средства. Опять же, при чем здесь государство, которое свое получило полностью? Генеральный директор института подтвердил здесь в суде, что инвестиционная программа была выполнена с изменением сроков и мероприятий, задачи программы достигнуты. Изменения были разумны и обусловлены рыночным спросом на услуги института. Очевидно, поступи директор иначе, институт давно был бы банкротом. Его бы продали за долги под очередной ночной клуб. Тем более, место, как говорили представители прокуратуры, замечательное. Результаты сотрудничества института и инвестора известны. “НИИ…” и его активы уже десять лет с момента приватизации выполняют функции именно многоотраслевого научного центра, а не площадки под застройку. Имеется производственная база, готовятся аспиранты, выполняются заказы промышленности. В этом легко может убедиться любой желающий. Таких частных научных центров, работающих на интересы отраслей промышленности, в стране, где Академия наук, если так пойдет дело, станет конторой по торговле коммерческой недвижимостью, известно не так много. Справедливо ли преследовать кого бы то ни было за сохранение научной базы страны? Думаю, что ни закон, ни справедливость этого не требуют. “Апатит” - торговая политика. Прокуратура вообще необоснованно влезла в торговую деятельность частного предприятия “Апатит”, навязывая ему свое субъективное представление о правильной торговой политике, фактически пытаясь подменить собой владельцев и полномочные, с точки зрения российского законодательства, органы управления этого общества. Хотя мне обвинения предъявлены с 1999 по 2002 год, когда я вообще никакого участия в деятельности “Апатита” не принимал, работая, как известно всей стране, а ОАО “ЮКОС-Москва”, а затем будучи членом Совета директоров НК ЮКОС, а не “Апатита”. Тем не менее, теперь я знаю, что никто из членов Совета директоров “Апатита”, включая представителей государства, никто из акционеров “Апатита”, включая западных и российских инвесторов, антимонопольные органы нашей страны, которые неоднократно проверяли деятельность “Апатита”, как известно и суду, никаких претензий к менеджерам “Апатита” по поводу их торговой политики никогда не предъявлялось. Да и было бы удивительно, если бы предъявлялись. Убыточное до 1995 года предприятие под их руководством стало и остается прибыльным, платит дивиденды, налоги, развивает производство. Возможно, если бы “Апатитом” управляли сотрудники Генеральной прокуратуры или люди, которые за ними стоят, дела шли бы еще лучше. Но они, насколько мне известно, своих менеджерских услуг пока публично не предлагают. При чем здесь обвинения, предъявленные мне или Платону Лебедеву? Представители владельца “Апатита” - Совет директоров и акционеры - на общих собраниях практически единогласно утверждали именно эту торговую политику, именно эти отчеты. Не отказываются от своей позиции они и сегодня. Я уж не говорю о мнении независимого аудитора, приглашенного “Апатитом”, всемирно известной и всеми уважаемой компании проектного состава “Ску…”, услугами которой неоднократно пользовались и Газпром, и Центробанк России. Мнение аудиторов также полностью противоречит представлениям Генеральной прокуратуры. Какое право у прокуроров, абсолютно не знакомых с бизнесом вообще, и с данным конкретным бизнесом в частности, навязывать суду, владельцам “Апатита” свое субъективное, ошибочное суждение, противоречащее объективному положению дел? Равно как и мнению владельцев предприятия, его Совета директоров, менеджеров, аудиторов. Подсовывать безграмотные отчеты прокурорских экспертов - некорректно с точки зрения экономики и права заданного вопроса. Я никогда не вмешивался в деятельность прокуратуры, не намерен вмешиваться в будущем. И поэтому я надеюсь, что прокурор и работники окажут мне и всей стране ответную любезность, перестанут влезать в процесс управления промышленными предприятиями, тем более теми, кто и без их вмешательства научился хорошо работать.

Следующее обвинение “МОСТ”. Опять пустое обвинение в безвозмездной передаче предприятиям группы “МОСТ” средств ООО НК ЮКОС и еще двух компаний. Суду предоставлены умышленно вскрытые обвинения и найденные защитой договоры, согласно которым представлялись эти денежные средства. Договоры публичные и возмездные. Деньги, оказывается, передавались в обмен, в частности, на процентные векселя банка “МОСТ”, одного из крупнейших на тот момент коммерческих банков России. То есть обвинение умышленно пыталось скрыть эти договоры, зная, что они однозначно показывают обычные размещение временно свободных денежных средств предприятий. Договоры официальные, никем не оспоренные. Все денежные средства, предоставленные по этим договорам предприятиям группы “МОСТ”, заемщиками возвращены. Все это опять же в Интернете есть. К слову, зная это, прокуратура претензий к менеджерам этих предприятий и на эту тему не предъявляла. Собственно говоря, и владельцу тоже. Я же в компании ЮКОС был акционером. То есть лицом, более кого бы то ни было заинтересованным в процветании компании, а значит в отсутствии воровства и растрат. И как можно было придумать обвинение в растрате мной моих же средств - уму непостижимо.

Следующее обвинение: неисполнение решения суда служащими коммерческой организации. Не существовало и не существует неисполненного решения Арбитражного суда в отношении компании “Уолтон”. А неисполненное решение суда в отношении второго предприятия - “Волны” - появилось в 2004 году, исключительно усилиями Генеральной прокуратуры, именно прокуратура добилась, используя лишь ей понятные средства и методы, расторжения мирового соглашения между РФФИ и “Волной”, когда я и Платон были уже в тюрьме. Ни я, ни Лебедев не были сотрудниками этих организаций. Генеральная прокуратура сам подтвердила это суду. Компания “Уолтон” существовала до 2002 года, а “Волна”, как опять же стало известно здесь, в суде, существует до настоящего времени. То есть более десяти лет. Претензии не предъявлялись ни к самим организациями, ни к их сотрудникам. Это все теперь доподлинно известно суду. В том, что злостно не исполнено, по какому праву нас обвиняют?

Теперь перехожу к современному аналогу печально известной сталинской 58-й статьи. Это уклонение от уплаты налогов с организаций. Вранье от начала и до конца. Напомню: наш закон запрещает искажение отчетности, попросту говоря, обман. И это справедливо. Если же власть все знала, остальное проблема власти, а не налогоплательщика. Меня обвиняют в уклонении от уплаты налогов с организаций путем передачи процентных векселей ЮКОСу. Абсурдность этого обвинения установлена в суде. Суд получил все документы, подтверждающие отсутствие этого преступления. Предоставляя льготы, уполномоченные государственные органы ЗАТО не просто знали, что компания не будет иметь терминалов для перегрузки нефти на территории ЗАТО, а прямо указывали в решении местной Думы, что их деятельность не должна затрагивать производственных и сырьевых ресурсов ЗАТО. Эти же государственные органы выдали компаниям лицензии на торговлю нефтепродуктами без права их слива и хранения. Отчетность, данная в налоговую инспекцию, контролировалась в ходе проверок. И подтверждается всеми допрошенными в суде свидетелями - и свидетелями обвинения, и свидетелями защиты. Таким образом, государственные органы имели полное и точное представление о деятельности предприятий ЗАТО, что, собственно говоря, и подтвердили представители госорганов. То же самое касается оплаты части налогов векселями, которая не только осуществлялась на основании решений государственных органов, эти решения мы видели в суде, и об их наличии и содержании было хорошо известно налоговым и финансовым службам города, контролирующим органам округа, что напрямую следует из их отчетов и справок. К слову, свидетели из ЗАТО подтверждают, что Министерство финансов Российской Федерации они тоже информировали. Следовательно, никакого искажения отчетности, которое было ввело в заблуждение государственные органы о форме внесения налоговых платежей, а как следствие, могло бы рассматриваться как способ уклонения налогов, не было и быть не могло. Власть приняла законное решение, власть представила льготы и право внесения части налоговых платежей векселями. Власть контролировала исполнение своих решений в рамках различных проверок. Никто в данном случае не вводил власть в заблуждение. Тому есть все документальные доказательства. То, что решения такого рода принимались не изолированно властями ЗАТО, а с понимания и одобрения федеральных властей, подтверждается и письмами в адрес местных властей, и статьями в прессе федеральных чиновников, и показаниями свидетелей-специалистов, допрошенных в суде, которые рассказали о принятой в России практике предоставления льгот именно посредникам, а также о законности уплаты налогов неденежными средствами в 1999 году в местные бюджеты. Так как Налоговый и Бюджетный кодексы противоречили друг другу, а Конституция и международный договор, подписанный Россией, в данном случае были и остаются на стороне прав местной власти. Причем здесь обвинения в уклонении от налогов путем включения в отчетность заведомо ложных сведений? Что, разве векселя ЮКОСа не погашены? Погашены, и с процентами. Бюджеты всех уровней получили свои деньги в полном объеме. А обвинение в хищении средств путем возврата переплаты налогов, внесенных векселями? В имеющихся материалах дела, собственность финансовых органов на возврат переплаты черным по белому написано: переплата уплачена, обналичена векселем. Кто кого обманул? Более того, факт переплаты векселями обвинение не оспаривает, а факт погашения векселей подтвержден и платежками, и справками финансовых органов, и справками векселедателя, и свидетелями. То есть все векселя не просто погашены, а погашены с процентами. Возврат же шел, конечно, без процентов. Очевидно, что бюджет возвращал чужую собственность, причем возвращал частично, а не полностью. И конечно, на основании решения власти, то есть собственника, знающего и форму оплаты налогов, и сумму реально полученных денежных средств. Я уж не говорю, что ни один документ, ни один свидетель меня или Лебедева в связи с этой деятельностью вообще не упоминал, ни одна копейка, конечно, ни мне, ни Лебедеву не поступила от этих операций. Все остальное - фантазии авторов криминального чтива. И все материалы опять же в Интернете, любой может убедиться. Что особенно меня возмущает, так это сам факт настырного, противозаконного предъявления и ничем не обоснованных претензий ко мне и к Лебедеву со стороны кучки чиновников, только потому, что это, видимо, поможет их карьере. Это бессовестно и незаконно, и наносит ущерб достоинству страны, подрывает доверие к власти. Ну и наконец, в неуплате личных налогов в 1998 -1999 годах. Меня обвиняют в искажении или отказе от сдачи налоговой отчетности. Хочу обратить внимание: в России вообще не так много людей, самостоятельно декларировавших доходы от 1994 года, и я это делал. Есть соответствующие бумаги, вы видели в суде. Обвинение заявило о наличии у него доказательств, что деньги в 1998 -1999 гг. я получал не от клиентов за оказание им консультационных услуг, а от Роспрома и ЮКОСа за трудовую деятельность. Я ждал этих широко анонсированных доказательств полтора года. Причем, ждал этого не в слишком комфортабельных условиях теремной камеры. Где они? Их как не было, так и нет. Нет сведений о том, что эти деньги мне платил Роспром или ЮКОС, нет сведений о взаимных обязательствах с этими организациями, предусмотренных Трудовым соглашением. Ничего нет. Кроме утверждений прокуратуры. Закон требует доказательств от них, а не от меня. Хотя я готов был рассказать суду о сути своих консультационных услуг, объяснить, почему консультации международно признанных лидеров бизнеса стоят столько, сколько мне платили. И не больше. Но правовые аргументы как-то из соображения здравого смысла, похоже, вообще не интересуют обвинение. Я их понимаю, они в общем и не нуждаются и доказательствах. Я отказался называть фамилии своих клиентов, эти люди боятся, и не безосновательно, преследований со стороны Генеральной прокуратуры и налоговой службы. Но 49-ю статью о презумпции невиновности пока никто не отменял. И надеюсь, никогда не отменят. Я не стал в суде подробно рассказывать о своей благотворительной деятельности. Теперь ее объем всем в общем известен. Это миллиарды рублей ежегодно. Так что с точки зрения обычного человеческого разума обвинять меня в целенаправленном сокрытии одного миллиона долларов в год достаточно смешно. Я получал ровно столько, сколько мне нужно было для жизни моей семьи. Я мог зарабатывать и получать гораздо больше. Просто у меня нет и не было таких потребностей. У меня, в отличие от тех скромных бизнесменов и бизнес-чиновников, которые стоят за делом ЮКОСа, нет дворцов, гоночных машин, футбольных клубов, даже дом для “Комсомолки” сфотографировали не мой. Мой гораздо скромнее, его просто не заметили, он слишком мал на фоне типовых громад Рублево-Успенского шоссе. Имущества за границей у меня нет. Можете спросить у спецслужб, они это все прекрасно знают. Я не принадлежал к тем людям, которые нарочито цинично демонстрируют варварскую культуру потребления бедному народу нашей богатой страны. Я был неправильным олигархом. И, видимо, поэтому власть не только отобрала ЮКОС, но и держит нас в тюрьме уже второй год. Как уже заявлялось мною ранее, в результате продажи на бутафорском аукционе Юганскнефтегаза, в соответствии с оформленными еще семь лет назад договоренностями между моими партнерами по группе Менатеп, 59,5 процента акций группы Менатеп перешли в новый транш в пользу Леонида Невзлина в рамках соответствующей правовой процедуры. Принципиальным для меня является то, что это равносильно моему безвозмездному отказу от любого контроля над бизнесом и любой выгодой, которую я мог бы получить от компаний группы Менатеп. У меня сегодня не осталось собственно собственности, я перестал быть бизнесменом и более не отношусь к сверхбогатым людям. Все что у меня есть, это сознание собственной правоты и воля к свободе. И еще деловая репутация, позволяющая мне привлекать средства для благотворительных проектов. Проектов, от которых получают реальную пользу десятки тысяч россиян - от ветеранов и инвалидов до учеников школ и гимназий России. У меня было и есть собственное понимание достойного пути развития страны. Этот путь связан не с безнадежной попыткой догнать развитые страны за счет торговли сырьем, а с талантливой молодежью, которая хочет жить и работать на Родину, в своей собственной стране, в своей культурной среде, в свободном демократическом гражданском обществе. Я горжусь той работой, которую удалось сделать за минувшие 15 лет. Я не разваливал Советский Союз, не разрушал советскую промышленность, на мою долю выпало эту промышленность восстанавливать, это десятки и сотни предприятий, и сейчас они все работают на благо России. Я хоть и перестал быть их совладельцев, горжусь этим. Я горд тем, что в самое тяжелое для страны время, когда нефть стоила не 54 доллара за баррель, как сегодня, а 8,5, когда не было никаких стомиллиардных золотовалютных резервов и ломящихся с шальными деньгами стабилизационных фондов, я пришел в нефтяную промышленность и воссоздал компанию, ставшую в 2004 году перед самым началом или окончанием ее разгрома крупнейшей нефтяной корпорацией России, номер один по добыче и переработке нефти, обогнав в том числе и Лукойл. Я горжусь тем, что одним из первых в России призвал к прозрачности бизнеса. Нам удалось сделать ЮКОС прозрачной компанией, а свой бизнес открытым. Мы тем самым создали образцы поведения для всего российского бизнеса, и если сегодня акции десятков российских компаний котируются на ведущих фондовых биржах мира, там есть и наша небольшая заслуга. Да, ЮКОС раздроблен и разграблен нашими недоброжелателями, теми, кто посадил меня в тюрьму. Тем не менее, считаю, что только прозрачность и открытость - путь к независимости от коррумпированного чиновника, от произвола бюрократии. У меня есть основания гордиться тем, что я сделал и как общественный деятель. Созданная при моем участии Федерация Интернетобразования, подготовила 150 тысяч учителей средних школ. Мы создали сотни компьютерных классов в десятках регионов России, реализовали совместно с ведущими вузами программу подготовки специалистов высшей квалификации, в том числе в Москве, в Самаре. Кроме того, мы построили десятки молодежных центров новой цивилизации, спорткомплексы, бассейны, несколько лицеев для детей, потерявших родителей, в том числе и лицей подмосковный, где работает мой отец.

Движимый желанием видеть страну свободной и справедливой, я поддерживал независимые средства массовой информации, а также различные политические силы, пока я имел такую возможность. И нисколько не жалею об этом. Все это делалось мной не ради популярности. До ареста о …. мной социальных программах никто особо не знал. А потому, что так велела мне моя совесть, мое воспитание. Потому что жить так, я считаю, честно и правильно. Я внес свой посильный вклад в восстановление российской промышленности, в становление гражданского общества. Где-то я ошибался. Что-то делал не так. Но я искренне стремился работать на свою страну, на ее благо, а не на свой карман. Все знают, что я не виновен в тех преступлениях, в которых меня обвиняют. Поэтому я не намерен просить снисхождения. Позор для меня и моей страны, если, по сути, законным считается прямой, неприкрытый обман суда прокурором. У меня был шок, когда суд и адвокаты мне это разъяснили. Беда, если вся страна убеждена, что суд действует под влиянием чиновников из Кремля или прокуратуры. Очень надеюсь, что завершающийся сегодня судебный процесс поможет изменению и ситуации, и общественного мнения. Публичность, высокое внимание к процессу со стороны всего российского общества, юристов всего мира дают к этому все основания. Я верю в то, что моя страна, Россия, будет страной справедливости и закона, потому суд должен принимать решение по справедливости и по закону. Я благодарен всем, кто поддерживал меня в это тяжелое время, кто помогал мне вынести тяготы тюрьмы, пережить разграбление успешной компании, созданию которой я посвятил значительную часть своей жизни. Поддержка со стороны людей разных взглядов помогла пережить мне это, переосмыслить многое в моем прошлом и открыть новую страницу в моей жизни. Сотни, тысячи коллег, моих коллег, повела себя по совести, несмотря на жесткое давление и прямые угрозы со стороны прокуратуры. Многие мои коллеги брошены в тюрьму, фактически превращены в заложников. Но не разменяли свое человеческое достоинство и сегодня продолжают идти путем правды. Спасибо вам за все. Я с вами, я всегда буду поддерживать вас. Спасибо всем - политикам, журналистам, деятелям науки и культуры, предпринимателям, кто не побоялся открыто выступить в мою защиту. Друзья мои, мы отстаиваем справедливость, мы обязательно добьемся правды. Хочу поблагодарить и десятки тысяч простых россиян, поддержавших меня в своих письмах. Они, говоря священными словами Евангелия, выбрали благую часть. Особенно благодарность я хочу сказать своим родителям, которые выдержали все, весь поток мерзости и грязи, который вылился на них, а выстоять этим пожилым и не совсем здоровым людям было очень непросто. Спасибо, мои дорогие, и простите, что я заставил вас волноваться и расстраиваться. Спасибо моей жене, которая действительно повела себя как соратник, как настоящая декабристка. Я хочу сказать всем членам моей семьи: я люблю вас. У меня трое несовершеннолетних детей, я хочу дать им хорошее образование. Я хочу и буду работать уже в новом качестве, а не как владелец нефтяной компании, на благо моей страны и моего народа, каким бы не было решение суда. Благодарю вас за внимание. У меня все.

Известия