Для начала - цитата:
"Лично я бы сейчас рекламщиков за оградой хоронил, вместе с рекламируемой ими продукцией - стиральными порошками, таблетками от импотенции и тампаксами…"
Кто сказал?
Православный священник отец Иоанн сказал.
Буквально две недели назад, накануне светлого праздника Рождества. В интервью самой массовой московской газете. Корреспондент полюбопытствовал: отчего, мол, актеров раньше хоронили за пределами кладбища? Отец Иоанн растолковал этот "очень многогранный вопрос", а после вдруг - без комментариев - отправил за кладбищенскую ограду всех нас, адвокатов дьявола. И заодно почему-то закопал рядом ни в чем неповинные товары массового спроса. Ну, ладно, тампаксы, но чем ему "Ариэль" не угодил? Или батюшка предпочитает ходить в нестиранном и несвежем?..
Конечно, мертвые не потеют, но перспектива обрести последний приют у черта на куличках - согласно желанию о. Иоанна - меня почему-то не вдохновила. Вас тоже?
Успокойтесь!
Еще недавно о. Иоанн был известен как Иван Охлобыстин, сценарист, артист, репортер, телеведущий, соискатель депутатского мандата и - attention! - сочинитель рекламы и PR-концепций. Из культовой фигуры столичной тусовки он (человек, по-моему, талантливый и дерзкий) неожиданно превратился в служителя культа, был рукоположен. Сперва сию новость многие восприняли как скверный анекдот. В лучшем случае - неудачный парафраз цитаты из Бродского ("Письма римскому другу):
Помнишь, Постум, у наместника сестрица?
Худощавая, но с полными ногами.
Ты с ней спал еще… Недавно стала жрица.
Жрица, Постум, и общается с богами.
Так и Охлобыстин: растет человек. Делает карьеру. Беседует с небожителями. И сурово супит брови и грозит перстом, узрев среди заблудшей паствы тех, с кем еще вчера куролесил в клубе "Экипаж" - ненавистных ему авторов звонких фразочек или прелестных картинок. Персонажей, имевших наглость назвать себя креаторами. То есть, творцами.
Это английское слово и все производные от него я ненавидел всегда. И когда служил в рекламном агентстве, предпочитал представляться заказчикам как "творческий директор", а не, прости Господи, "креативный". А уж от вопроса: "Сколько стоит у вас креатив?" меня просто тошнит. Но это так, к слову.
Разберемся до конца с о. Иоанном, который (если верить предисловию к его интервью) общается с прессой исключительно с благословения самого Патриарха.
Выходит, устами Охлобыстина говорит православная, или как ее еще называют, ортодоксальная церковь? И деятельность на ниве рекламы она считает самой порочной, развратной, попирающей христианские идеалы?
Или же наш герой даже в рясе не может обойтись без эпатажа и разных штучек?
Не зря ведь в прошлом году, когда я заговорил об Охлобыстине с режиссером Тиграном Кеосаяном (они вместе учились во ВГИКе), тот заметил: "Ване я еще лет 13 назад сказал: завязывай играть в сумасшедшего! Поверишь когда-нибудь... Но он человек-перфоманс. Человек-бурлеск. Фонтан! И не надо его воспринимать по-другому. Он скрашивал мою юность, студенчество. И я могу только позавидовать, что и сегодня он не исчерпался, а продолжает фонтанировать..."
Может, так и надо? Фонтанировать, шокируя и пугая забредших на рекламное поле овец. И Охлобыстин - священнослужитель нового века и новой формации, а отнюдь не городской сумасшедший?..
Признаюсь, у меня сложные отношения с религией. Как и, вероятно, у многих из вас, читающих эти строчки. Но даже самый циничный, самый воинствующий безбожник из легиона рекламистов хотя бы раз в жизни задавал себе вопрос: не грешно ли мое ремесло?
В учебниках и пособиях этот вопрос вопросов формулируют гораздо мягче: социально-этические аспекты рекламной деятельности, ответственность рекламы перед обществом и т.д. Но разве от этого легче?
Разве случайно преуспевающий француз Жак Сегела, приведший к победе десяток президентов, и то назвал одну из своих книг покаянной строчкой: "Не говорите моей маме, что я занимаюсь рекламой. Она решит, что я - тапер в борделе".
Вы скажете, что не бывает профессий "грешных" и "праведных", а есть профессионалы и ремесленники (последние и компрометируют любое занятие).
Но почему же именно рекламу так не любит народ? Причем, не только пресловутая "тетя Мотя", чьим мнением можно спокойно пренебречь, а даже такие молодые интеллектуалы, как, скажем, солист Большого театра мировая звезда Николай Цискаридзе! И что самое неприятное: сильная неприязнь к рекламе распространяется, в первую очередь, на тех, кто ее делает, а не на тех, кто заказывает эту часто насквозь фальшивую музыку…
Кажется, выйди на улицу и спроси: чтобы бы вы запретили в первую очередь - рекламу или чеченскую войну? И большая часть граждан ответит, не задумываясь: рекламу!
И это не только сугубо российская ситуация. Я читал про одного графического дизайнера из Швейцарии, который бросил свою хлебную работу в агентстве, мотивируя это так: "Я перестал себя уважать. Я не могу целыми днями думать только над тем, как получше соврать".
А возьмите нашумевший роман Пелевина. Разве не мучился главный герой "Generation П" от того, что "мастерил для других фальшивую панораму жизни" и заставлял людей "глядеть в пламя потребления"? Помните, как этот копирайтер Татарский каялся: "Я плохо и неправильно живу, я знаю… Я ведь ничего больше не умею, как писать плохие слоганы. Но Тебе, Господи, я напишу хороший - честное слово. Они ведь тебя совершенно неправильно позиционируют".
И ведь, если помните, написал: "Христос Спаситель. Солидный Господь для солидных господ". Это фраза была долго популярна в рекламных кругах…
Вы не задумывались: почему сейчас у нас нет (или почти нет) социальной рекламы? Даже какого-нибудь безобидного "Позвоните родителям". Не говоря уже о "Русском проекте" с его окрыляющим "Все у нас получится". Что, клиенты дышат друг другу в затылок, отпихивают локтями и несут деньги мешками, а потому рекламистам не до продвижения абстрактных идеалов гуманизма и справедливости? И не грешим ли мы, не следуя "наивному" призыву: "Спешите делать добро"?
…Вы уже бросили читать? Или ждете ответа? Слишком много вопросительных знаков расставлено в этом тексте?
Честно скажу: у меня ответа нет. То есть, он имеется, но исключительно для внутреннего пользования. Я точно знаю, какие границы не переступлю. Никогда и ни за какой гонорар. А вот где эти границы у вас…

P.S.
В том же интервью Ивана Охлобыстина спросили: о каком личном подарке на Рождество он мечтает? "О четырнадцати фарфоровых зубах, взамен мною утраченных в автокатастрофе под Дублином", - признался о. Иоанн.
Ну, что же, господа хорошие, может, скинемся батюшке на зубы? Глядишь, начнет наш пастырь улыбаться, тщательно пережевывать пищу и станет добрее. И пропадет у него желание хоронить рекламщиков, как собак, за оградой смиренного кладбища…