|
Дизайнеры зажгли "Красный Октябрь". Перед тем как фабрику перестроят
На территории фабрики "Красный Октябрь" состоялся "Праздник света", авторами которого выступили французский художник Пьер Сюртель и патриарх отечественного кинетизма Вячеслав Колейчук. Поводом для шоу, организованного журналом "Интерьер + дизайн", стало прощание с фабрикой, на месте которой в скором времени появится жилой архитектурный комплекс. "Красный Октябрь" в новом свете рассматривала ИРИНА Ъ-КУЛИК. Инсталляцию француза Пьера Сюртеля, завсегдатая всевозможных европейских светопредставлений, в том числе и весьма авторитетного в данной области ежегодного "Праздника света" в Лионе, было видно еще от храма Христа Спасителя. Светящиеся флуоресцентной краской красные стулья по-икеевски минималистского дизайна, но такие огромные, что на них вполне мог бы присесть высящийся поблизости церетелиевский Петр, казались вырастающими прямо из реки. И только дойдя до середины моста, можно было рассмотреть, что на самом деле фантастическая мебель расставлена на набережной. Правда, уверенности в том, что у стульев есть твердая почва под ножками, все же не было: мостовая Стрелки исчезла под сеткой ядовито-зеленых светящихся линий. Впору было предположить, что красные сиденья того и гляди начнут разбег по этой взлетной полосе и вскоре взлетят в воздух. Ведь надо же им куда-то исчезнуть по окончании "Праздника света", едва ли не самого удобного формата публичного искусства, когда произведения преображают городскую среду только на время и, как любой мираж, бесследно исчезают, не причиняя никаких неудобств. Убедившись в материальности стульев, пройдя между их ножками, гости праздника вновь почувствовали себя полностью дезориентированными, попав в инсталляцию Вячеслава Колейчука в одном из пустующих цехов фабрики. "Визуальный кинетизм" напоминал этакую конструктивистскую дискотеку. В сумраке мигали всеми цветами люминесцентной радуги причудливые кинетические объекты, светились клубным "черным светом" натяжные конструкции, так преобразившие помещение, что в нем, кажется, не осталось ни одного правильного угла, а вращающаяся железная конструкция, срастающаяся с отбрасываемой ею тенью, явно существовала по законам геометрии Лобачевского. Свою материальность на глазах утрачивал и кирпичный фасад фабричного здания – благодаря видеопроекции он раскалывался пополам (совсем как Большой театр в "Человеке с киноаппаратом" Дзиги Вертова), после чего на стене возникали кадры со всевозможными шестернями и поршнями и, видимо, столь же напряженно работающим человеческим мозгом, что, видимо, должно было символизировать неостановимый ход мысли и прогресса, который в ближайшее время преобразит привычный облик фабричного острова. Фабрику должны перестроить под жилые лофты. Впрочем, представители занимающейся перестройкой фабрики компании Guta Development обещают, что "Красный Октябрь" хотя бы частично сохранит свой привычный облик: ведь лофты по определению устраиваются именно в фабричных зданиях. Реконструкцией исторической застройки будет заниматься французский архитектор Жан-Мишель Вильмот, а среди потенциальных строителей новых зданий называют даже сэра Нормана Фостера – впрочем, официально контракты еще ни с кем не заключены. PR-директор Guta Development Анастасия Подакина заверяет, что на "Красном Октябре" останется современное искусство, стойко ассоциирующееся с ароматом шоколада у посетителей расположившегося в бывших гаражах "Красного Октября" выставочного центра "АРТСтрелка". Галереи вроде бы будут функционировать еще два года – пока на территории будут вестись строительные работы. Предполагается, что на реконструированном "Красном Октябре" останутся какие-то культурные учреждения. Однако трудно судить, понравится ли будущим обитателям "шоколадного острова" жить рядом с искусством, которое не выключается, как свет, простым нажатием кнопки. Художник ВЯЧЕСЛАВ КОЛЕЙЧУК, разместивший свою кинетическую инсталляцию в цехе "Красного Октября", рассказал ИРИНЕ Ъ-КУЛИК о своем опыте работы в публичных пространствах.
– Объекты для различных публичных пространств я делал еще в 1960-е годы – причем не для закрытых помещений, а для улицы. В 1967 году на Курчатовской площади я выстроил огромный вращающийся шар, этот объект назывался "Атом", и сам великий Лев Сергеевич Термен писал мне музыку на своем терменвоксе. Ему тогда было 72 года, он работал в акустической лаборатории Московской консерватории, располагавшейся на пятом этаже – он взлетал туда, как лань, я за ним еле поспевал, хотя мне тогда еще и тридцати не было. Я вообще-то не любитель массового искусства, но меня часто приглашали оформлять экспозиции российских павильонов на Всемирных выставках: Expo-67 в Монреале, Expo-75 на Окинаве, Expo-85 в Ибараки в Японии. Сейчас мне приходится работать и для замкнутых, частных пространств – знаете, в жанре "сделайте мне красиво". Но я не считаю, что занимаюсь интерьером или дизайном. Меня интересуют прежде всего идеи, поэтому я сделал для Третьяковки реконструкции объектов со знаменитой выставки ОБМОХУ 1921 года, в которой участвовали Родченко, братья Стенберги и другие конструктивисты. Вот там были изобретатели и гении. И они еще не были советскими художниками, там не было ни намека на советское, заказное искусство. Это было редкое, случайное состояние, когда власти вообще нет – никакой, ни демократической, ни социалистической, ни капиталистической, и художник может творить свой порядок. В 1960-е годы, при этой спущенной сверху демократии, ситуация была похожей. Я в 1964 году еще студентом делал интерьеры для кафе "Синяя птица", где потом выставлялись авангардисты и устраивали джазовые концерты. Я делал демократическое пространство, открытое, общее – а не как здесь, в темноте. КоммерсантЪ |
|