Хуже не будет. Будет ли лучше?

Чтобы добиться экономического роста, нужно перестать двигаться по кругу

Первые, пусть слабые, признаки восстановления экономического роста в России и мире внушают умеренный оптимизм. В июне 2009 года наблюдался рост ВВП в России в сравнении с предшествующим месяцем. Всего на 0,1%. После распродажи и сокращения объемов накопленных запасов прекратилось падение промышленного производства. Июльский прогноз экономического роста, данный МВФ на текущий и последующий годы, существенно лучше весенних оценок данной перспективы. Вопрос только в том, какова конкретно «в граммах» (тоннах) будет величина спада в 2009-м и на сколько вырастет ВВП нашей страны в 2010 году.

Выход из кризиса, возможно, начинает представляться чем-то само собой разумеющимся. Соответственно, можно расслабиться. Но такое представление просто ошибочно. Вернуться к прежним условиям работы будет невозможно, да и не нужно. Дело не только в уровне цен на основные традиционные экспортные товары России. Все более очевидно, что преодолеть кризис значит не просто его пережить. Необходима реконструкция хозяйственного рыночного механизма и освоение российскими компаниями и банками внутреннего и внешнего рынков с совершенно новым поколением товаров и услуг.

С другой стороны, прогнозы «второй волны» кризиса также не имеют под собой реального основания. Это лишь наиболее негативный сценарий из всех возможных. Спрос на российские экспортные товары находится сегодня на минимуме. Следовательно, хуже уже не будет, скажем осторожнее -- не должно быть. Реальная же угроза для нашей экономики -- затяжная стагнация. Проистекает она из сочетания двух взаимосвязанных негативных тенденций -- спада инвестиций и падения эффективности рыночных институтов: ни юридические, ни экономические механизмы не работают «как надо».

Критически важна не столько буква закона, сколько реальная практика его применения. Когда японский инвестор, создавший в России производство автомобилей, демонстрирует на конференции ЕБРР в Лондоне фотографию стопок заполненных его компанией и согласованных с российскими властями папок с документами, общая высота которых превышает 5 м, число желающих работать в нашей экономической системе резко падает.

Создание привлекательного для бизнеса инвестиционного климата сейчас вновь в повестке дня. Речь должна идти не только о мелком и среднем бизнесе, что само по себе совершенно необходимо, но прежде всего о привлечении крупных частных инвесторов, отечественных и зарубежных.

Последние кризисные события послужили ярким доказательством того, что правильно работающие институты сегодня важнее для российской экономики, чем даже конкретные объемы вкладываемых денег. Ничего нового в этой области нам не сформулировать -- защита частной собственности, судебные процедуры разрешения споров, антикартельные процедуры, транспарентные внутрикорпоративные процедуры, недопустимость инсайдерской торговли. Все давно известно, но у нас плохо работает. Только в том случае, если российская экономика и шире -- российское общество выйдет из кризиса с обновленными, четко отстроенными институтами и процедурами, экономический рост будет надежно обеспечен.

Государственные бюджетные источники средств и ресурсы государственных предприятий не могут являться главными инвестиционными ресурсами страны. Совместить в масштабе всей экономики социальные и инновационные инвестиционные задачи в государственном секторе невозможно. Приходится делать выбор: Фонд развития либо используется для исполнения социальных обязательств, т.е. для покрытия дефицита федерального бюджета, либо для крупных инвестиций.

Сокращение капиталовложений в ходе кризисного спада оказалось очень глубоким. По данным Центра анализа экономической политики ГУ ВШЭ, падение инвестиций в основной капитал составило в июне 2009 года в реальном выражении 21,1% год к году. Очевидно, что общей целью экономической политики в период выхода из кризиса должно стать стимулирование инвестиций. Вот именно здесь -- при выборе структуры инвестиций по отраслям и регионам -- в условиях России неизбежно требуется государственное участие. В инфраструктурных сферах, таких, как шоссейные дороги, электросети, трубопроводы, промышленное строительство, гидросооружения, атомная энергетика, государственные бюджетные средства и деньги госпредприятий могут вкладываться непосредственно от имени государства. Остальные сферы инвестиций должны быть обеспечены ранжированной системой налоговых, амортизационных и кредитных стимулов для частных инвесторов, включая свободные экономические зоны и соглашения о разделе продукции.

К сожалению, принимаемые антикризисные меры ориентированы не на стимулирование инвестиций, т.е. не на перспективу, а на сиюминутные спасательные меры для отдельных фирм и их владельцев. Видимо, девять месяцев назад, когда свертывание производства грозило перерасти в кризисную панику, такие решения были неизбежны. Сегодня они представляют реальную опасность для российской экономики, тормозя выход из спада.

Владельцы и менеджеры компаний продолжают шантажировать российское общество и правительство требованиями бюджетных субсидий, кредитов под правительственные гарантии, закрытия внутреннего рынка от иностранной конкуренции, правительственного регулирования цен на выпускаемую ими продукцию.

Картелизация рынков даже товаров широкого потребления и продовольствия чуть было не утвердилась в качестве правительственной политики в рамках закона о торговле. Свертывание конкуренции и сговор по разделу рынков привели к односторонней эластичности цен -- цены растут с различной скоростью, но крайне редко снижаются. Да и то при поставках на экспорт. Стоимостные пропорции между товарами определяются за счет разной скорости их вздорожания.

Ладно бы с подобными призывами к государству обращались управленцы госкорпораций, но с ними выступают зачастую вполне независимые предприниматели и их ассоциации. На первый взгляд такое стремление частных предпринимателей расширить сферу непосредственного административного произвола в экономике выглядит странно. Однако «в безумстве есть своя логика». Такая экономическая система увековечила бы существование всех фирм и предприятий, включая самые неэффективные. Снимается и вопрос об инвестициях и инновациях. Никто не готов принимать риски инвестиций в условиях отсутствия доверия и непрозрачных правил игры. Если правительству они так уж нужны, пусть повышает соответствующие цены, включает в них «инвестсоставляющую».

Такая экономическая система уже привела к провалу все планы модернизации советской экономики в 1980-е годы. Она же обрекла на технологическую отсталость все отрасли естественных монополий в России в 1990--2000 годы. Даже работавшая до последнего времени в условиях защищенного от конкуренции внутреннего рынка компания «АвтоВАЗ» благодаря подобной политике превратилась из двигателя технического прогресса в экономике в «черную дыру» отсталости и растраты ресурсов.

Опыт недавнего прошлого дает нам мало надежд на будущий успех. Однако и в кризисные 1990-е годы был пример реконструкции угольной промышленности, превращенной из фактора хронической угрозы социального взрыва в современную высокодоходную отрасль. Такое частно-государственное партнерство по модернизации экономики с использованием кредитов Мирового банка -- это именно то, что необходимо для выхода из сегодняшнего кризиса.

Не менее острой структурной проблемой является сегодня слабость кредитно-банковской и финансовой системы России. Она не справляется со своей стратегической задачей -- трансформацией национальных сбережений в инвестиции. Система государственного и частного долга в России выдержала прошлогодний приступ кризисного сжатия только благодаря крупномасштабным государственным вливаниям ликвидности. На ближайшие год-два банковская система страны не будет являться источником кредита для реализации крупномасштабных деловых проектов. Она будет жить под постоянной угрозой невозврата «плохих» долгов, главной задачей останется осуществление регулярных текущих расчетов экономических операторов и домохозяйств. Следовательно, как задачу перекредитования крупного бизнеса, так и долгового покрытия дефицитов бюджетов всех уровней придется ориентировать на международные рынки заимствований. И это еще один аргумент в пользу первостепенного значения укрепления международных рейтингов российского государства и корпораций.

Глобальный финансовый и экономический кризис развеял ощущение успеха, кризис проявил и вывел на всеобщее обозрение сильные и слабые стороны российской экономики и политики. Мы вновь обнаружили себя в кругу весьма похожих на нас «развивающихся рынков», прежде всего Восточной Европы, имеющих схожие проблемы. Ощущение движения по кругу, цикличности развития и слабости прогресса нарастает. Предстоит искать пути посткризисного развития и одновременного модернизационного перехода к новой современной системе отношений в экономике.

Очевидно, что это будет рыночная экономика с большим государственным сектором и государственным регулированием экономического роста. Однако попытки всегда и везде применять «ручное антикризисное управление» экономикой несостоятельны. Нельзя превращать частно-государственное партнерство в бессистемную смесь сиюминутных конъюнктурных решений по конкретным вопросам. Методы государственного экономического регулирования должны быть законодательно описаны. Сферы компетенции четко определены. Частный собственник и частный бизнес, с одной стороны, и сотрудники государственных учреждений -- с другой, должны ясно понимать пределы своей компетенции.

Для описания кризисной ситуации сегодня в большом ходу медицинские аналогии. Бывший председатель ФРС, советник президента США Пол Волкер некоторое время назад сказал, что американская экономика жива, но все еще находится в отделении интенсивной терапии. Про экономику России можно сказать то же самое. Инсульт пережит, но работоспособность пациента под вопросом. Необходим не только диагноз кризиса, нашей экономике необходим курс реабилитации.

Сергей ДУБИНИН, член совета директоров «ВТБ Капитал», в 1995--1998 годах председатель Центробанка России

Время новостей